Оксана, вы давно и успешно занимаетесь телевизионной документалистикой. Почему в этом сезоне вдруг стали ведущей программы «Частные истории», «самой умной из гламурных и самой гламурной из умных», как написано на сайте РЕН ТВ?
– После того как Лесневские продали свои акции, наш канал бросало из стороны в сторону, что ни для кого не секрет. Новые совладельцы канала, я имею в виду немецких акционеров, хотели, чтобы были игры, ток-шоу и все такое прочее, а документалистики не хотели. Нам с Игорем Прокопенко (заместитель гендиректора РЕН ТВ по документальному вещанию, соавтор и муж Оксаны Барковской. – «НГ») категорически об этом никто не заявлял, но топ-менеджмент канала выдавливал документалистику из сетки. Можно было уйти в никуда, но был и шанс, что канал выправится...
Так и произошло. «Частные истории» задумывались как программа о «звездах». Которые поначалу боялись к нам идти (их столько «макали», что оно и понятно). И тогда я пошла по своим «звездным» друзьям. После чего и остальные «звезды» сначала осторожно, потом смелее пошли на программу. А потом их директора сами стали звонить: «Хотим к вам». На сегодняшний день сюжетов 30 готовы и ждут своей очереди. В последнее время концепция программы поменялась, «посерьезнела» – теперь это авторский проект. Мы достаем из небытия кумиров 20-летней давности и рассказываем человеческие истории, поскольку нет ничего интересней человеческой жизни. Зритель меня радует: судя по цифрам, он приходит на Збруева, Карцева, Апексимову и уходит с персонажей раздутых и модных. Причем целевая аудитория, что меня поражает, у нас мужская.
– Почему «звезды» у вас в программе «разговариваются» как нигде и ни у кого?
– Мы задаем вопросы, на которые им хочется отвечать. Не выворачиваем их грязного белья. Просто по-человечески общаемся. Что касается стеба про гламурность на сайте… Мне кажется, гламур скоро уйдет, это явление быстротечно.
– Куда ж они все денутся, его славные представители?
– Станут антигламурными персонажами. Мы проживаем сейчас то, что Запад давно пережил. И в общем, и в частном. К примеру, проект «Звезды на льду», который на нашем телевидении только что прошел на ура, показывали в Америке 20 лет назад.
– Как сейчас складываются дела с документалистикой на РЕН ТВ?
– Самым замечательным образом: можно сказать, что документалистика сейчас стоит на канале первым номером. Кстати, секрет этого, я думаю, отчасти и в том, что Станислав Прибылов, который сменил немецких управленцев, сам в прошлом документалист. Сейчас мы идем в прайм-тайм (22.00), фильмы проектов «Чрезвычайные истории», «Детективные истории», «Секретные истории», «Фантастические истории» иногда по рейтингу даже переплевывают популярный сериал «Солдаты». Что раньше казалось нам недосягаемым. А в мае по выходным на РЕН ТВ будет идти классика российской документалистики – фильмы Сергея Мирошниченко, Виталия Манского, Тофика Шахвердиева… Это, кстати, тоже заслуга Прибылова. Зритель кроме столь нынче распространенной по всем каналам псевдодокументалистики должен видеть настоящее документальное кино.
– Эфирное кино отличается от фестивального?
– Конечно! Нельзя также путать документальное кино и документальные телевизионные проекты. Мы с Игорем Прокопенко были первопроходцами – пять лет назад придумали проект «Отражение», где о разных социальных явлениях рассказывалось доступным языком, применялись реконструкции… Эта тенденция была подхвачена, нынче она доведена до крайности – все знают примеры «документалки-аморалки» (термин телекритика Ирины Петровской), когда все – на потребу и нет ничего святого. Кстати, рейтинги «документалки-аморалки» в последнее время упали.
– Ваши фильмы явно и фестивальные тоже: «Последний звонок Беслана», «Люба-Любочка…» о Полищук. «Дневник с того света» о «Норд-Осте» получил «Лавра» – национальную премию в области неигрового кино и телевидения..
– «Дневник…» был запрещен к показу в России, и если бы не помощь Анны Политковской, которая забрала у меня кассету и нелегально вывезла ее в Америку… В Сан-Франциско фильм получил «Золотые ворота», после чего его, хоть и с купюрами, показали у нас и присудили «Лавра». Пробился, что называется, обходным путем. «Любу-Любочку…» я тоже отдам на «Лавр». Любовь Григорьевна за свою жизнь не получила ни одной большой премии вроде «Ники», и мне бы очень хотелось отдать «Лавр» ее дочери Маше Цигаль. Но на премию ТЭФИ я больше своих фильмов представлять не буду.
– И это говорит трижды лауреат ТЭФИ?
– ТЭФИ пяти-шестилетней давности очень отличается от нынешней. Многие академики не смотрят кассет, которые им присылают, голосуют корпоративно… На ТЭФИ-2005 со мной вышла смешная история. Я не являюсь адептом Ходорковского, но отношусь к нему с большим уважением. В тройку финалистов в номинации «Журналистское расследование» прошел мой фильм о нем «Тень государственной важности». Я тогда подумала: «Боже мой, неужели в этой стране не так все плохо?» Но прямо во время торжественной церемонии номинация «Журналистское расследование» из информационного блока вдруг перекочевала в блок развлекательных программ. Осталось только посмеяться: по крайней мере я теперь понимаю, в каком жанре работаю – в развлекательном.
– Есть мнение, что на телевидении жанра расследования нынче не существует...
– Очень распространены псевдорасследования, когда берется «жареная» тема, чтобы привлечь рекламодателей. Когда авторы хотят не разобраться в проблеме, а лишь вызвать к ней поверхностный интерес. Но есть и успешные исторические расследования на канале «Россия», и «Профессия – репортер» на канале НТВ… Так что мы с Игорем Прокопенко занимались, занимаемся и дальше будем заниматься журналистским расследованием.
– Оксана, за «Чеченский капкан» вы получили ТЭФИ как продюсер, за «Дневник беглеца» – как автор, а мне всегда казалось, что вы – режиссер. Кто вы на самом деле?
– В каких-то проектах я только автор, в каких-то – еще и режиссер, в каких-то – продюсер (в «Любе-Любочке…» была сразу всеми ими). В документальном кино – другое технологическое производство, нежели в художественном, и главная фигура – не режиссер, а автор, который должен развернуть тему таким образом, чтобы зритель понял, что же ему хотели сказать. Автор ищет героев, общается с ними в досъемочном периоде, вписывает их в концепцию, пишет закадровый текст, расписывает синхроны…
– У вас на стадии выхода – фильм «Кровавый развод». «Желтое» название – «обманка»?
– «Кровавый развод» – это развод республик Советского Союза. Были большие сложности со съемками в республиках – ныне отдельных странах, с трудом пробивались чиновничьи кордоны… То, что произошло 15 лет назад, не закончилось, оно продолжается. Мы пожинаем плоды того, что тогда натворили сильные мира сего, что натворил сам народ. И что он сейчас продолжает творить. Убеждена, трагедию страны можно показывать только через личные истории, что мы и делаем.
– Оксана, а есть у вас мечта?
– Хочу снять игровой мини-сериал по дилогии Фриды Вигдоровой, это жизнь страны с 37 по 64-й год, и даже выкупила авторские права у родственников. Она единственная выступила на процессе Бродского в его поддержку и умерла от разрыва сердца в 50 лет. Еще хотелось бы писать детские книги, но это уж совсем голубая мечта.
http://www.ng.ru/
