Елена Бирюкова
Елена, страсть к творческой профессии у вас с детства?
Знаете, я вообще не собиралась быть актрисой. В моей семье актеров нет вообще – только природные данные. В детстве я была очень стеснительным и зажатым ребенком – даже стихи на людях читать не любила. Правда, в школьных постановках участвовала. Помню, учительница ходила змейкой между рядами, а я стояла у доски и читала стихи: мне хотелось донести образ прекрасной поэзии до одноклассников. Я читала вдохновенно, не дежурно. И мне было дико, что кто-то в то время, когда я декламировала, сморкался, хрюкал.... Можно сказать, я была белой вороной. Одноклассники меня не понимали, потому что я умела дружить: общалась с отличниками и в то же время – какими-то хулиганами, двоечниками. Просто меня интересовало очень многое. И меня из-за этого не очень понимали. Могли и напакостить.
С такими талантами – почему не решились поступить в театральный?
Мне казалось, что актерская профессия – из разряда божественного. Я не считала себя достойной. Нет, я занималась в театральной студии, но я поступила туда только в 10 классе. А после школы решила пойти в педагогический. Не поступила. Все потому, что не понимала, кем я хочу быть. Выбрала факультет, где было 0,9 человек на место. Это была специализация «олигофренопедагогика». Я первая пошла сдавать устный экзамен и, надо ж такому случиться, выбрала билет с вопросом о 27 съезде компартии. Ужас, такой билет был единственным, и он попался именно мне! Конечно же, я благополучно получила двойку, потому что пыталась «лить воду». Вышла и первым делом спросила: а что такое олигофренопедагогика? Мне сказали: «Ты что, это значит учить детей умственно отсталых». И я подумала: слава богу, что я провалилась.
Не жалеете?
Нисколько. Вообще, нужно сказать, что в моей жизни много таких случайностей, которые ее меняют. И я не стараюсь им противиться. Конечно, когда перед тобой две дорожки, ты думаешь: по одной пойти или другой? Но даже если ты выбираешь не ту, в конечном счете все равно выйдешь на другую, которую изначально проигнорировал.
Елена, а вам, вообще, везло в жизни?
Мне никогда ничего не давалось просто так. И никогда не выпадал счастливый случай. Всему хорошему всегда предшествует большой труд. И каждый раз это борьба. Например, мне предстоит бесплатная поездка, а я думаю: нет уж, лучше я заплачу, ведь за это потребуется плата потом. Вот такая я суеверная.
А вы помните свой театральный дебют?
Я играла Кикимору в детской студии на новогоднем утреннике. Помню, гример все время говорила мне: «Зря красишься, красоты не замажешь» . А если честно, то красивой себя никогда не считала. Так – симпатичной, обаятельной. Ну а из серьезных ролей, которые я играла в альтернативном театре я бы назвала работу в спектакле «Оркестр», где я играла Патрицию. Правда, в одном из эпизодов у меня подвернулась нога – я была на высоченных каблуках – и рухнула прямо на сцене. Причем половина зрителей так и не поняла, было ли так задумано или это случайность. Мой дедушка, который присутствовал на спектакле с составе большой компании родственников, так ничего и не понял. Ну а дома я рыдала, конечно. Боялась, что меня выгонят за такое. Так что первый мой опыт в театре был настоящим стрессом.
Вы легко прочувствовали принципиальную разницу работы в столичном и провинциальном театре?
В небольшом академическом театре всегда присутствует дух единомышленников, когда все хотят делать что-то новое и свое. Но я бы не сказала, что московские и провинциальные театры чем-то отличаются. Просто возможностей у столичных артистов больше: они востребованы не только в театрах, а работают и общаются и на съемочных площадках, и в медиапространстве. А в провинции вся жизнь крутится исключительно в театре: там актерам и пойти некуда. Вот и варятся они в этом театральном котле, отсюда и интриг больше получается. А это тяжело.
Очень часто театр сравнивают с террариумом единомышленников. Вы согласны с этим?
Вы знаете, мне неинтересно вмешиваться в жизнь других людей и принимать в них участие. Я выключаюсь от их проблем. И даже если я переживаю что-то внутри себя, никогда не стану выносить это за пределы своего дома, родной кухни, узкого круга родных и близких. Я не люблю этого. Но с театром Маяковского в этом плане мне несказанно повезло. Когда я пришла туда, главным режиссером был Андрей Александрович Гончаров. Не было никаких актерских группировок по интересам. Был Гончаров и театральная труппа. И все держались друг друга, потому что ссориться не было никакого смысла: какие бы интриги или козни ни строились, последнее и главное слово было за Андреем Александровичем. А он был очень непредсказуемым человеком: сегодня он погладил тебя по голове, отметил тебя на репетиции, а завтра он не узнает тебя в лицо или не выделит из толпы.
Почему вы ушли из репертуарного театра?
В последнее время я стала безумно ценить комфорт вокруг себя. Сейчас я играю в антрепризе «Боинг-Боинг» вместе с Егором Дроновым и безумно дорожу своей внутренней творческой свободой. Это же здорово, когда никто ничего с тобой не делит и ты никому ничего не доказываешь. В репертуарном театре, что ни говори, у каждого есть свое место, которое надо завоевать, обречь свой статус. Все эти условности мне как актрисе ни к чему.
Вам приходилось сталкиваться с завистью в своей профессии?
Знаете, раньше было такое и, признаюсь, меня это немного задевало. Именно поэтому я чаще общалась с актерами-мужчинами, чтобы быть подальше от склоков, сплетен и кривотолков. У меня вообще не было актрис среди подруг. Мне казалось, что мужчины-актеры в своем стремлении в творчестве были намного интересней и искренней. Спустя несколько лет мое мнение относительно актеров не изменилось, но и среди женщин у меня появились подруги, дружбой с которыми я дорожу не только в театральной среде, но и в повседневной жизни.
Съемка в ситкоме «Саша+Маша» стала вашим первым нетеатральным проектом?
Да, это был мой дебют на телевидении. Возможно, я бы не согласилась на съемки в ситкоме, просто на тот момент у меня было затишье в театре, временно не было работы. А я по своей натуре трудоголик, мне постоянно нужно что-то делать, развиваться, удовлетворять свои актерские амбиции. Пройдя кастинг в несколько туров, продюсер сказал мне: «Мы искали не актрису, которая могла бы сыграть Машу, а Машу. И мы ее нашли».
Трудно вам было справиться с ролью?
Играть было несложно. Несмотря на то, что мы с Машей совершенно разные: я бы во многих ситуациях поступила бы совершенно не так, как моя героиня. Но я органично сумела приспособить себя к ней. А моя личная мгновенная реакция, мой смех, мои жесты еще более полно дополнили образ Маши.
Часто вам приходилось импровизировать на съемочной площадке?
Вообще, мы четко следовали по сценарию, и импровизация не приветствовалась. Но поскольку текст был по-бытовому легким, мы с Егором не разучивали его, а читали всего пару раз и выдавали с первого дубля. После первых трех репетиций внутренняя логика и интонация всех диалогов была налицо. Знаете, я сейчас думаю о том, что далеко не всякой актрисе выпадет возможность сыграть две тысячи сцен вариаций отношений мужчины и женщины: от драки до любви. А мне такой шанс представился.
Елена, а вы сами смеетесь над бытовыми сценками в ситкоме? Со стороны они кажутся вам смешными?
Недавно ко мне приезжала сестра, и мы на DVD выборочно смотрели серии. В конце каждого диска есть подборка сцен за кадрами. Когда я это увидела, я умирала от хохота и рыдала. Трудно даже поверить, что над собой можно ТАК смеяться со стороны. Когда ты играешь комедию, далеко не всегда тебе самой бывает смешно: не всегда же есть настроение или желание прыгать клоуном. Помню, снимали сцену Саши и Маши в китайском ресторане. По сценарию, нам принесли клубнику: мы сидим, разговариваем. Помню, Егор кладет мне в рот клубничку и в это же время задает вопрос. А я понимаю, что не могу ответить: нужно вначале прожевать. А Егор уже вошел в роль и сквозь смех говорит: «Ну что ты все пытаешься сказать?!» Вот таких приколов на съемках было очень много.
Вы не побоялись, что после окончания съемок образ ситкомовской героини будет тянуться за вами шлейфом долгое время?
Я еще до съемок поняла, что моя Маша надолго закрепится за мной в профессии. Но я рискнула. Как говорится, бояться волков – в лес не ходить. Знаете, съемки закончились еще в мае прошлого года, а сериал показывают до сих пор в десятом повторе, и он имеет большой рейтинг. И я открыла в себе хорошую комедийную актрису. Тем не менее, я хочу сказать, что многие меня все равно воспринимают исключительно как театральную актрису Елену Бирюкову. А недавно попробовала себя в новой роли: озвучила муравьиху в фильме «Атака муравьев», – как-то в одном интервью я сказала, что хочу озвучивать мультфильмы, и вот, прислушались.
Ваш муж, Алексей Литвин, театральный режиссер. У вас есть совместные проекты в театре?
Пока нет, но мы постоянно думаем об этом. С одной стороны, очень хочется попробовать поработать вместе, а с другой – есть некий творческий барьер, через который ни он, ни я пока не решаемся переступить. Когда муж – режиссер, а жена – актриса, появляется ряд предубеждений и опасений относительно совместной работы. Конечно, не у всех, но у нас с Алексеем есть такой пунктик. Мы боимся, что в какой-то момент сможем переступить черту чисто творческих отношений и соблюдения театральной субординации и это сможет как-то навредить работе.
То есть пока вы находитесь на творческой волне за пределами театральной сцены и съемочной площадки?
Это точно. У нас с мужем одинаковый творческий склад ума: мы вместе разбираем и анализируем какие-то творческие вещи, фильмы и спектакли. У нас схожие вкусы, и мы прекрасно друг друга понимаем. Мы не мешаем друг другу в работе, но удачно взаимодействуем вместе.
А в быту между вами такое же понимание, как и в творчестве?
Я очень рада, что мой муж вообще не выделяет такое понятие, как быт, хозяйка в доме. Мы одна семья, и муж не довлеет надо мной: мол, я должна убрать квартиру, приготовить ужин, прогладить рубашки. Все решается на паритетных началах. Мой муж сам отлично готовит и, если я устала или поздно пришла после спектакля, он всегда приготовит себе сам. Ну а затянувшийся бардак может привести в порядок домработница.
В этом году ваша дочь Саша пошла во второй класс. Как много времени вы проводите с нею?
Несмотря на то, что дочка знает, что ее родители – творческие люди и много времени проводят в театре, я никогда не обделяла ее вниманием. Было время, мы с мужем уезжали на гастроли и Сашу оставляли с няней. Но в последнее время я всю себя уделяю дочке и подстраиваю под нее всю свою жизнь. С каждым годом она становится старше, и нам все интересней общаться друг с другом. Сейчас мы с ней подруги. Я часто беру Сашеньку с собой по делам, она едет со мной в машине и помогает решать мне некоторые вопросы.
Дочь, стало быть, пошла по стопам своих родителей-театралов. У нее есть творческая заинтересованность?
Этого у нее хоть отбавляй. Сейчас Сашенька находится в том возрасте, когда хочется попробовать все: заняться музыкой, записаться в спортивную секцию, проявить активность в школьных детских капустниках, учиться танцевать, пойти в художественную или изостудию. Дочка – очень творческая натура. В отличие от меня в детстве, она может и всегда готова разыграть любую сценку. А ее комната, вы не поверите, преображается каждый час: то она соорудит из игрушек и подушек лодку, то построит замок или шатер, – и все это при помощи подручных вещей, детских аксессуаров и мебели. Она у нас настоящая фантазерка.
А Саша смотрит спектакли с вашим участием?
Конечно. Правда, не всегда все понимает. Саша общается со всеми моими театральными коллегами. А летом ездила со мной на гастроли. Дочь произвела неизгладимое впечатление на Игоря Петренко и Петю Красилова. Помню, она подходила ко всем актерам и просила у них деньги на очередную Барби. Я слезно умоляла не давать ей денег, от кукол у нас уже весь детский шкаф трещит по швам, но коллеги объяснили мне, что перед обаянием и детской непосредственностью моей дочери просто невозможно устоять.
Елена, вы строгая мама?
Я могу быть и строгой, и лояльной. Я не даю ей возможности захлебываться в ее желаниях. Но делаю это не явно, а путем воспитательной меры. Благодаря этому у моей дочери нормальные адекватные желания, а не детская вседозволенность: хочу вот эту игрушку и еще полмагазина.
Возвращаясь к творчеству, мечтаете попробовать себя еще в каком-то жанре?
Вообще, я всеядная и люблю пробовать все. Я была бы благодарна любой работе, например, телеведущей. Еще было бы здорово сняться в полнометражном фильме. Но наша профессия слишком зависима. А я не люблю и не умею просить. Еще не люблю пробы: на них всегда нервничаю, у меня трясутся руки, ноги, колени, дрожит голос.
А какая вы по характеру?
Я легкий человек. Но иногда могу быть тяжелым и невыносимым. Я трудоголик, и во мне копится очень много эмоциональностей, которые могут выплеснуться наружу в любой момент. Главное – вовремя включать голову и не позволять своим эмоциям брать верх над разумом.
Каких людей вы избегаете по жизни?
Открытых циников и сугубо категоричных товарищей, которые совершено четко разделяют все на хорошее и плохое, черное и белое. Я считаю, что нет однозначно хороших и плохих людей. Есть только характеры, которыми можно управлять. А еще я не терплю презрение по отношению к людям. Считаю, что любого человека нужно уметь прощать.
Елена, вы никогда не задумывались над вопросом: хочу ли я изменить что-то в жизни?
Думаю, что ничего не нужно менять. Все испытания, выпавшие в моей жизни, по-своему меня воспитывали. Не будь их, я бы не понимала жизни, не знала бы цену опыта. Десять лет назад я была созерцающей натурой, этакой ученицей. Сейчас я наблюдатель и аналитик. Я умею сопоставлять вещи и начинаю ко многим вещам относиться философски. И от этого получаю большое удовольствие.
http://www.starstory.ru
Предыдущие публикации:
